и он начал прыгать с платформы, что при его комплекции было трудновато.
Мы с отцом смотрели на него и смеялись.
потом посмотрела на отца и увидела, что он мертв.
Женщина стреляла в упор, в спину, разрывными пулями.”
Так странно, и жутко, и волнительно, и тягостно осознавать, что эта трагедия, случившаяся 13 (26) августа 1906 года на перроне станции Новый Петергоф, неразрывно связана со мной - шестнадцатилетней школьницей Мариной Ткачевой. Мин - Волконские - Гревениц - Пушкины - Горбачевы - Ткачевы… - непрерывная нить поколений - крепкая, прочная, - ведет ко мне. И значит я расскажу эту историю. Обо всем. По порядку.
Наши семейные реликвии - воспоминания “Под красным колесом” моей прабабушки Натальи Гревениц, фрейлины при дворе Николая II; рукописный дневник ее невестки Людмилы, потерявшей мужа в мясорубке расстрелов НКВД; фотографии и портреты - хранятся у моей бабушки Алины Георгиевны. Достоянием общественности являются архивные данные о моих предках Мин и Гревениц - они хранятся в Российской государственной библиотеке.
Я никогда не видела прабабушку Наталью. Ее не стало в далеком 1968 году.
Но именно она связала нас всех крепким узлом.
Наталья Георгиевна Гревениц - герой моего рассказа.
Наталья родилась в военной семье. Дед со стороны матери - Сергей Волконский - рано овдовел, оставшись на руках с 5 детьми (старшей Екатерине - матери Натальи - было тогда 9 лет, она заменила всем остальным малышам маму). Другой дед - Александр Мин - настоящий российский патриот - хотя отец его по происхождению был шотландец и приехал в Россию строить Николаевский дворец в Петербурге. В свое время руководил пороховым заводом. Дед Александр не хотел, чтобы сын его - отец Натальи - Георгий Мин - стал военным. Но тот чувствовал призвание. После окончания 17-й мужской гимназии он поступил вольноопределяющимся в Семеновский полк, где жил среди солдат. В 28 лет он женился на Екатерине Сергеевне Волконской. Их единственным ребенком стала моя прабабушка Наталья.
Гвардейские полки создавались как личная охрана императора и представляли из себя элиту российской армии. Полк, созданный еще в 1691 г. в с. Семеновское Петром I как потешный, с 1697 получил наименование Семеновский, а с 1700 стал гвардейским. Боевое крещение получил в ходе Северной войны, в битве под Нарвой, где показал высокую боеспособность и в дальнейшем активно участвовал в войнах XVIII - начала XIX вв., в том числе в Отечественной войне 1812 г. и Заграничных походах. Также представители полка неоднократно участвовали в дворцовых переворотах XVIII в. Помогли заполучить престол Елизавете, Екатерине II и Александру I. Некоторые приняли участие и в восстании декабристов.
В начале двадцатого века отметился в качестве стража империи и на полях Первой мировой, и на московских революционных баррикадах 1905 года, где офицеры и солдаты полка жестоко расправлялись с революционными рабочими. В 1917 г. большая часть полка перешла на сторону большевиков, но в ходе наступления Юденича на Петроград несколько батальонов переметнулись на сторону белых. Этот факт и жестокое подавление декабрьского восстания 1905 г. способствовали принятию Лениным решения о расформировании полка. В 2013 г. президент В.В.Путин подписал указ о переименовании 1-го отдельного стрелкового полка в Семёновский.
Историк Кирилл Грачев
Наталья так вспоминает свои детские годы: “Сколько себя помню, детство мое было радужным. Все меня любили, баловали и заботились обо мне. Очень любил меня отец, и я его боготворила. На всю мою жизнь я осталась глубоко благодарна родителям за то, что, любя меня, они, тем не менее, держали меня в строгости, вот я и не стала, хотя была единственной дочерью, противной избалованной девчонкой. Так мудро, умело отец сделал меня человеком, который не приносил несчастья окружающим”
Будучи дочерью офицера Семеновского полка, Наташа часто наблюдала приезды Александра III, а одним из ярких воспоминаний стала коронация Николая II, состоявшаяся в мае 1896 года.
Так Наталья вспоминала это событие: “Места у нас оказались чудесные, в первом ряду возле самого Успенского собора. Весь первый ряд был пуст, и мы с мамой сидели одни. Позднее мы получили снимок нашей трибуны, мы там очень хорошо вышли, но впоследствии снимок этот пропал.
Я видела, как старые генералы несли балдахин. Государь шел под ним бледный, утомленный, на голове его покоилась корона. Говорили, что ему было больно, так как корона давила на шрам - последствия ранения в Японии, где какой-то фанатик рассек ему лоб.
Царица была бледна, но очень красива и царственна, чего нельзя сказать о царе. Когда процессия поравнялась с нашей трибуной, генерал Костонда, маленький и лысый, очень заслуженный, нечаянно выпустил ручку балдахина, балдахин покачнулся и могло бы случиться нечто ужасное, если бы не генерал Оболенский, высокий красивый старик. Он подхватил ручку балдахина и выправил положение. Впечатление от этого осталось неприятное.
Церемония в соборе была долгой, ее мы не видели, а после шествие прошло по площади до Кремля. И очень долго потом все разъезжались. А вечером началась иллюминация на всю ночь. Мы ездили смотреть ее в экипаже нашей знакомой, было очень красиво.”
22 июля, в день именин вдовствующей императрицы
Марии Федоровны, через отца Натальи - Георгия Александровича Мина - был передан шифр (вензель с инициалами).
Шифр - знак придворного достоинства, дающий звание фрейлины. Таких девушек именовали фрейлинами их Величеств императриц Александры Федоровны и Марии Федоровны. Шифр состоял из двух переплетающихся бриллиантовых букв А и М на андреевской ленте.
Фрейлины - это девушки, составлявшие свиты императрицы, великих княгинь и княжон. Необходимы были для их поручений и сопровождения на официальных мероприятиях и в поездках. Статус фрейлины давал содержание, подарки и доход за счет императорского двора. Поскольку фрейлинами могли быть только незамужние, для них это была возможность удачно выйти замуж и к тому же получить приданое от двора. Фрейлина носила шифр - брошь с вензелем своей госпожи, также составлялся ежегодный адрес (журнал со списком), чтобы высший свет был в курсе "первых невест империи").
Историк Кирилл Грачев
Моя бабушка Алина говорит, что Наталья очень любила вспоминать время учебы в женском корпусе. Их директрисой была состоятельная, но “мало опытная
в делах Александра Степановна”. Школа нанимала дорогих преподавателей, держала большой штат слуг, а учениц было всего 75 человек и их плата за обучение не покрывала всех расходов. Кончилось тем, что Александра Степановна обанкротилась, уехала в провинцию, где и прожила до 88 лет. Наталья с большой любовью вспоминала преподавателей. Рассказывала, как декламировала стихи и получала отличные оценки.
Ее сочинения читали вслух на уроках как образцовые.
“Весной 1903 на какой-то выставке был представлен мой портрет, который написала художница Вахтер.
Нас пригласили на открытие выставки. Мне было тогда 18 лет, я была наивна и непосредственна, и мне страшно льстило, что мой портрет выставлен среди прочих работ. Первой моей заботой было отыскать
его и разглядывать с восторгом и любопытством. Налюбовавшись вдоволь, я обернулась и обомлела: за мной стояла толпа, сравнивавшая изображение с оригиналом! Смущенная, я начала протискиваться прочь от портрета, а люди с улыбкой уступали мне дорогу. С трудом отыскала я родителей, которые посмеялись над моим рассказом и над моим смущением…”
В своих воспоминаниях Наталья часто пишет о болезнях, буквально преследующих ее слабое здоровье: в 11 лет сильнейшая злокачественная ангина; в 16 лет она перенесла тиф (ее прекрасные волосы были сострижены под машинку), и к ней приезжал сам Иоанн Кронштадский; … Листая страницы с этими воспоминаниями, я удивляюсь, как эта хрупкая девушка сможет пережить то, что ей придется пережить.
Наталья в своих дневниках запечатлела важные события: как я уже писала, коронацию Николая II в 1896, объявление о рождении цесаревича Алексея, ход Японской войны… Тогда она не понимала, как сама стала не просто свидетелем, а участником закрутившейся воронки, приведшей жизнь ее семьи к трагичным последствиям…
“Все было хорошо, - пишет Наталья, - но с момента нашего вселения в новую петербуржскую квартиру кончились годы спокойной счастливой жизни, и наступили другие: 1904,1905, 1906.”
В 1904 году началась Русско-японская война. Но гвардию не пустили на восток, хотя она рвалась туда.
Наталья так вспоминала о отце: “Отец не интересовался политикой. Он знал свою дивизию, Бога и царя. Эти три понятия слились для него в одно, как только он принял присягу. Имея добрую душу и большое сердце, он всем помогал, поддерживая словом и делом. Он любил людей, особенно молодежь. Но 1905 год был в его жизни самым трудным”
За свои действия в Москве Мин заслужил особую похвалу императора Николая II, в 1906 году был произведен в генерал-майоры с зачислением в Свиту, получил денежную премию "с присовокуплением царского поцелуя".
вынесла генералу Мину смертный приговор.
Известно, что Зинаида сняла комнату в одной из дач, естественно, недалеко от Минов - чтобы свободно наблюдать за генералом и спланировать порученное дело. 13 августа Георгий Александрович в сопровождении жены и дочери отправился на вокзал, чтобы вернуться в Петербург.
“Мы с отцом … смеялись, - пишет в дневнике Наталья, - и тут раздались выстрелы. Я вскочила, оглядываясь, потом посмотрела на отца и увидела, что он мертв. Я попыталась поддержать его тело и тут увидела, что мама схватила за волосы ту самую женщину в серой пелерине. От нервного шока она не могла разжать руку и так и держала эту женщину до появления полиции. Отца внесли в вокзал, там был доктор, но все было кончено. Женщина стреляла в упор, в спину, разрывными пулями. Одна пуля задела мое платье.”
13-го августа. Воскресенье.
Вечером на станции в Нов. Петергофе убит добрый Мин, командир Семеновского полка.
14-го августа. Понедельник.
Погода была скверная и дождливая. Имел обычные два доклада и принял кап. 1 р. Бострема и трех командиров его отряда корабельных гардемарин. Завтракала княг. Юсупова. Недолго погулял. После чая читал. В 8 час. поехали в Луизино на дачу семейства Мин — на панихиду. Больно и грустно смотреть на их горе. Обедали в 9 час. втроем. Николаша сидел у меня до 11 1/4.
15-го августа. Вторник.
Холодная ветреная погода. В 10 час. была обедня. Затем доклады. Завтракали в 12 1/2 ч. Поехали на вынос тела Мина в 2 часа. Вернувшись домой, пошли гулять. Читал и занимался весь вечер.
Судьба Зинаиды Коноплянниковой была предрешена. Согласно эсеровской этике, т
еррористка не пыталась бежать, оставалась спокойной и громко заявила, что взорвет бомбу. Этого не произошло, а преступницу скрутили и сдали властям. 26 августа в Трубецком бастионе Петропавловской крепости состоялось заседание военно-окружного суда. Существует версия, что именно Коноплянниковой принадлежит введения понятия “красный террор”.
Ей приписывают фразу: “Партия решала на белый, но кровавый террор правительства ответить красным террором”. В ночь с 28 на 29 августа террористка была доставлена в Шлиссельбургскую крепость.
Зинаида Коноплянникова стала первой женщиной, повешенной в России в XX веке.
ИЗ НАТАЛЬИ МИН В НАТАЛЬЮ ГРЕВЕНИЦ
Красное колесо революции пыталось уничтожить все на своем пути, что касалось семьи Натальи - теперь - Гревениц. Будто с высокой горы, неслось это колесо - стремительно, не объезжая ни одной кочки, ни одного камня…
В это время Наталье приходилось справляться одной с тремя детьми, бытовые дела - уборка, стирка, приготовление пищи - были новыми для нее, но она смело бралась за все, что было необходимо. Мальчики кололи дрова и носили воду.
“Меня поддерживала моя глубокая вера. Прижавшись к киоту, я немного успокоилась. И еще поддерживало меня и вело сильнейшее чувство долга. Мой долг заключался в том, чтобы быть моими детьми, не падать духом, но думать о детях”
Когда к власти пришел В.И.Ленин и был заключен мир, тогда вернулся и муж Натальи. Ходили слухи, что все военные обязаны поступить на службу, иначе их арестуют. Александр Николаевич скрываться и прятаться не захотел. На первый раз Наталье удалось вернуть мужа домой. Освободившись, он стал работать делопроизводителем в конторе в Инженерном замке. Жить стало полегче, так как он получал паек на всех членов семьи, кроме того, вместо 400 г хлеба стали давать по 500 г.
1918 год - второй арест мужа, арест его брата и сестры - Федора Николаевича и Софьи Николаевны Гревениц.
Волею судьбы Александр и Софья были отправлены этапом в Холмогоры, где в лагере переболели брюшным тифом. После этого стали работать в лагере медицинскими работниками. Им посчастливилось еще раз побывать на свободе.
В дневнике Наталья пишет, как соседка отреагировала на очередное возвращение оттуда, откуда не возвращаются: “Вдруг ночью соседка стучится ко мне в комнату и хватает меня за шею с такой силой, что я еле могла оторвать ее руки. Я была уверена, что она меня задушит. Оказалось, та узнала, что ее дочь и зять расстреляны…”
1926 год - третий арест мужа, расстрел. На него было заведено уголовное дело по поводу антиправительственной деятельности семеновцев и лицеистов.
Поблажек ждать не пришлось.
Позже, в 1930 году Наталья окончит институт иностранных языков, но как жена расстрелянного не сможет устроиться на работу, только частные уроки и вязание чулков помогали выжить.
Жизнь семьи Гревениц в Уфе была сносна: им удалось выкупить четверть дома и исправить свое бесприютное положение. Молодым людям удалось устроиться на работу. А старший - Жорж - дождался свою невесту - Люсеньку Разумовскую, и они сыграли свадьбу. Жизнь продолжалась!
Вскоре будет выпущено распоряжение, что дети не отвечают за «грехи» родителей. Все засобираются в Ленинград. Жорж же с Люсей останутся в Уфе, так как им дали хорошую квартиру из двух комнат. Жили они уютно и дружно. Позже у них родятся две дочери - Алина (моя бабушка) и Ирена.
Вернувшись в Ленинград, Тата устроилась лаборанткой к одному профессору. Он был ей очень доволен. Но - как это обычно бывало - нашлись завистники, которые стали говорить, что Тата - бывшая ссыльная, баронесса. Она пыталась отстоять свою честь в суде, но в ответ получила не удовлетворение иска, а обвинение: бывшая ссыльная не может работать в лаборатории с ядами.
“Через несколько дней Тату арестовали. Увезли мою голубку в черном воронке. Увезли честную, умную, способную, которая могла бы столько сделать для России! Увезли сначала в НКВД, потом в Кресты. Больше я ее никогда не видела…”
1940 год - повторный арест Георгия и Константина, расстрел
1 апреля 1940 - арест самой Натальи. 5 лет каторжных работ.
“Я увидела дату, 1 апреля, и говорю: может быть, все это дурная шутка? Следователи буркнули, что они этим не занимаются”
Допросы до 4-5 часов утра, психологическое давление, заключение в одиночной камере - ничего не сломило Наталью. Она была уверена, что живой не выйдет. Итог - 5 лет каторжных работ. В тюрьме волей случая она вновь встретит Софью Николаевну и обнимет ее в последний раз.
Петропавловск - Вятка - Караганда - Карабах - Акмолинск - грустное путешествие, полное преодолений и страданий этой гордой, сильной, непокоренной женщины.
Наталья закончит свою жизнь в Доме инвалидов в Йошкар-Оле в возрасте 83 лет.
На меня смотрит портрет со стены - темноволосая девушка в светлополой шляпке - почти моя ровесница. Я представляю, как беру ее за руку -
и завожу в мой дом, в мою семью… И нет ни революционного восстания, ни выстрелов на вокзале, ни потери детей, ни тьмы, ни красного колеса… Мы пьем чай, смеемся и смотрим друг другу в глаза.
Но все это было. Ничего не отменить и не отыграть назад. Эта нить поколений - прочная, крепкая - ведет ко мне. Значит мне продолжать эту историю, в которой вопросов больше, чем ответов.
